Огнём и сталью - Страница 24

Разумеется, Харальд знал истинную причину всего этого балагана, о чём недвусмысленно напоминала дикая головная боль, временами появляющаяся при приближении к Квиреллу.

Так что пока все остальные упражнялись в остроумии в увлекательном соревновании «осмей тюрбаноголового», Харальд глядя на Квирелла с некой отстранённой ненавистью придумывал ему разнообразные казни — от магических до обычных. Фантазия у Поттера была богатая, а нервы крепкие, поэтому его мыслям позавидовал бы любой серийный убийца.

А как прикажете ещё относиться к тому, кто носит в себе частичку души Волдеморта? Маньяк, садист и неудачник, как самое главное пугало магической Британии за последние полвека — просто великолепно… Нет, если уж и менять что-то в обществе, то явно не террором… Точнее, не таким террором. Впрочем, об этом можно будет задуматься, когда будет уничтожен последний хоркрукс Тёмного Лорда…

Если магическим террористом номер один в Британии был Волдеморт, то в Хогвартсе все лавры пожинал гадёныш Пивз, действующий своими мелкими подлянками на нервы Поттеру. Что, с учётом небывалого унижения полтергейста перед молодняком в день приезда, вылилось в небольшую войну между Харальдом и Пивзом. Привыкший постоянно доставать всех подряд полтергейст решил взяться за Поттера всерьёз…

На стороне привидения были бессмертие, неуязвимость для большинства видов оружия и магии, и невероятно мерзкий характер. Харальд мог противопоставить ему неплохие бойцовские навыки (по меркам подростка), хорошие знания и богатую фантазию.

Война велась с переменным успехом — не всегда Поттер успевал увернуться от какой-нибудь брошенной вещи и не всегда Пивзу удавалось избежать метко пущенного снаряда. Проявив творческое мышление, мальчик постоянно экспериментировал с набором рун на снарядах, добиваясь максимального результата. Последней разработкой британского военно-магического комплекса считалась партия снарядов, собранных Харальдом буквально на коленке из всякого хлама вроде скорлупы от грецкого ореха, скотча и жвачки. Жевательная резина переводилась в полужидкое состояние, заливалась в скорлупу, который заклеивался скотчем.

Первые два ореха, гордо поименованные Харальдом снарядами «рапира» класса земля-воздух, протекли в кармане брюк, заставив с матами сразу на трёх языках искать в книгах наиболее эффективные чистящие заклинания. Но зато всего один такой снаряд, попавший в Пивза, уделал полтергейста от макушки до пяток.

Пока призрак улетал прочь, Поттер успел узнать от него пару новых непечатных выражений.

Вечером того же дня Харальд не удержался и на одной из лестниц запулил «рапирой» по идущему снизу Крэббу. Наблюдение из уютной ниши в стене и вопли, напоминающие вопли раненого лося, доказали, что ореховое оружие эффективно и против живых.

Всё это вызвало у гриффиндорцев-старшекурсников неподдельное веселье, у однокурсников — уважение, потому что мало кто мог потягать с Пивзом на равных, ну и, разумеется, зубовный скрежет у Мисс Идеальное Соблюдение Школьных Правил.

Харальд, конечно, признавал, что всё это просто ребячество, но на полноценное заклинание, способное разрушать эктоплазматическую сущность приведений, у него пока что не хватало ни сил, ни знаний. Зато очень любопытным было то, что против нематериальных призраков неплохо работал даже обычный «стиморол», несколько упаковок которого Поттер взял с собой в школу. Он прилипал и доставлял неудобство, что уже было само по себе крайне занятно…

Следующим по степени вредности для учеников после Пивза в коридорах Хогвартса был завхоз Филч. Старик с вредным характером и любимой кошкой, связанной со своим хозяином чуть ли не мистической силой, был одним из главных ужасов первокурсников. Появляющийся из ниоткуда и возникающий на местах разнообразных правонарушений он немедленно хватал провинившихся и тащил их к деканам или преподавателям. И постоянно сетовал на то, что ему запретили заковывать первокурсников в кандалы и запирать в подвалы. Причём Филча не удавалось ни разжалобить, ни уговорить, ни запугать — он был совершенно непреклонен и непрошибаем.

Естественно, его за это почти все сразу же невзлюбили, как и его серую кошку с хитрой острой мордочкой — миссис Норрис. Закон был просто железный — если при кошке совершалось правонарушение, через пару минут на этом месте появлялся и сам Филч.

Одним из немногих, кто не испытывал к завхозу ненависти, был Харальд. Работа отца приучила его к тому, что стражей порядка редко когда любят. Поэтому Поттер старался просто лишний раз не попадаться на глаза Филчу, дабы не нарываться.

Впрочем, один раз Харальд ему всё же попался.

В тот раз гриффиндорцы отчего-то так и не дождались никого из старшекурсников и вынуждены были выдвинуться самостоятельно. Увы, но в замке все они ещё ориентировались крайне отвратительно, даже Поттер, всегда плохо сдававший отцу ориентирование на местности. Вела всех, естественно, Грейнджер… Точнее пыталась вести, а не просто возглавлять толпу. Харальд же занимал привычное место в авангарде, готовясь в случае чего как всегда отогнать Пивза или первым принять на себя удар. Его грызла совесть, что первым может нарваться на неприятности кто-нибудь из его неопытных товарищей. Да и отсиживаться за их спинами было элементарно стыдно.

До Харальда не сразу дошло, что они зашли в тот самый запретный для всех коридор, о котором в своё время говорил Дамблдор, а когда дошло, то уже было несколько поздно…

Появившийся из-за угла Филч буквально просиял, увидев такое количество нарушителей, и радостно рявкнул: